Эксперты ради собственной выгоды обвиняют в недосыпе самих людей, хотя сон — это также коллективная ответственность. Как он стал привилегией — порассуждала публицистка и автор рассылки OK Doomer Джессика Уайлдфайер.Сон в современном мире превратился в привилегию, а потребность в нём породила целый рынок в $400 млрд. Журналисты, самопровозглашённые эксперты и компании привыкли обвинять в недосыпе самих людей и ругать их за то, что они постоянно «сидят» в телефоне, едят что попало и когда придётся, мало бывают на солнце, не занимаются спортом и спят в слишком светлых, тёплых и шумных помещениях.
В их глазах качественный сон — личная ответственность каждого: словно тот всецело подвластен человеку. Однако это не так, пишет Уайлдфайер. За сон отвечает свыше 100 участков генома, так что то, как люди спят, «вписано» в их же гены. Именно поэтому кому-то для бодрости хватает шести часов сна, а кому-то будет мало и десяти. И дело вовсе не в наплевательском отношении к себе.
Около 30% планеты — «совы». У них пик выработки мелатонина — гормона сна — может приходиться на 2-3 часа ночи, и причина кроется в эволюции. Ещё во времена палеолита племена назначали тех, кто будет охранять остальных в тёмное время.
Точно того же требует и нынешняя «круглосуточная экономика» — чтобы бизнес не простаивал. Но те, кто своим трудом её поддерживает, почему-то вынуждены оправдываться за недосып и скупать вспомогательные средства для сна.
Общественность также забывает, что на протяжении тысячелетий многие люди спали «сегментировано» — разбивая дрёму на части. Во всяком случае понятие «первый сон» фигурирует в литературе, личных дневниках и письмах, датированных 8 веком до н.э.
Человек ложился около 20 часов, затем просыпался в 23 часа, занимался делами или хобби, возвращался в постель и спал, пока организм не проснётся сам. Эти «естественные» циклы начали меняться в 18 и 19 веках — на фоне индустриализации и с появлением изобретений вроде лампочки.
Режимом сна во многом управляет вещество под названием аденозин — оно работает как встроенный в мозг будильник. Чем его больше, тем сильнее хочется закрыть глаза. А когда человек спит, концентрация аденозина снижается, и восстановившийся организм пробуждается.
Временно заблокировать аденозиновые рецепторы можно с помощью кофеина. В науке о сне даже есть отдельное понятие — «кофейная дрёма»: человек выпивает кофе перед дневным сном, ложится на короткий промежуток времени, чтобы снизить уровень аденозина, а затем пробуждается аккурат к тому моменту, когда начинает действовать кофеин.
Обычно пик выработки аденозина приходится на 15 часов. Именно поэтому в некоторых странах до сих пор принято проводить послеобеденный «тихий час». В свою очередь, большинство западных государств оставили перерывы в прошлом и переключились на культ продуктивности.
Тому, что человеку комфортнее спать при температуре 16-21ºC, тоже есть эволюционное объяснение: раньше племена спали в тёмных и холодных пещерах и хижинах. Теперь же, чтобы «воссоздать» такие условия, они вынуждены тратиться на кондиционеры, плотные шторы и хорошие стеклопакеты, чтобы не слышать шум с улиц.
Наладить сон не получается и из-за рабочей культуры. Человека с утренней сменой могут вызвать поздним вечером. Никто также не застрахован от переработок, походов в офис в выходной день или звонков посреди ночи, если так хочет начальник — особенно под угрозой увольнения.
Посоветовать таким людям уволиться легко, а вот найти другую работу трудно, ведь пренебрежение сном считается нормой в 90% компаний. Не помогут и советы улучшить рацион и побольше гулять тому, кто проводит за делами по десять часов в день.
По словам Уайлдфайер, общественности пора осознать, что сон — это в том числе коллективная ответственность. А его важность должны понимать как начальники компаний, так и законодатели и правительство в целом: чтобы снижать использование ископаемого топлива, раз для сна нужна прохлада, и чтобы дневной сон стал нормальной практикой в том числе на работе, раз того просит организм.
И да — в некоторых государствах проводится месяц осведомлённости о сне, но человеку, страдающему от его нехватки, нужны не разговоры, а конкретные возможности, считает публицистка. И для этого не помешало бы создать даже отдельное ведомство — министерство сна.