Жанр колыбельных песен в лирике А. Ахматовой
Поэзия А. Ахматовой богата образами и символикой народного творчества, фольклорными аллюзиями и реминисценциями. Обращаясь к народному творчеству, поэтесса не обошла вниманием и колыбельные песни.
В данной работе мы остановились на анализе двух стихотворений 1915 и 1949 годов, опубликованных под одним и тем же названием — «Колыбельная».
| Натан Альтман «Портрет Ахматовой», 1915 г. |
«Колыбельная» 1915 года является ярким примером фольклорной аллюзии:
Далеко в лесу огромном,Возле синих рек,Жил с детьми в избушке темной
Бедный дровосек.
Младший сын был ростом с пальчик…
(Ахматова 1990 : 173)
Известно, что славянское значение слова «колыбельная» восходит к глаголам колыбать, качать, колебать. Колыбельные песни — это истории со сказочным сюжетом, зачастую спетые или рассказанные как сказка у колыбели ребенка перед сном. Данное стихотворение Ахматовой полностью соответствует жанру колыбельных песен, а жанровая специфика стихотворения подчеркивается еще и заглавием.
Понятно, что в начале стихотворения Ахматова обращается к сказке Шарля Перро «Мальчик-с-пальчик»: «Жил-был дровосек с женой, и было у них семеро детей, все мальчики. Жили они очень бедно… Самый младший мальчик был очень маленького роста. Поэтому его и прозвали Мальчик с пальчик» (Перро 1993: 47).
Отметим, что в русском народном творчестве существует одноименная сказка «Мальчик-с-пальчик», герой которой похож на своего «тезку» из сказки Ш. Перро лишь ростом и смекалкой. Но ведь в народном творчестве различных, даже территориально находящихся далеко друг от друга народов можно встретить множество сходных мотивов. Вместе с тем, каждый из них впитывает в себя особенности национальной жизни каждого народа. Так дело обстоит и с этой сказкой*.
Далее в «Колыбельной» лирическая героиня отступает от передачи содержания сказки (ведь оно совсем не важно для психологической ситуации, воссозданной в стихотворении Ахматовой) и переключается на передачу собственных мыслей и переживаний.
…Как тебя унять,Спи, мой тихий, спи, мой мальчик,
Я дурная мать.
Повелительное наклонение глагола «спать» — спи — встречается во многих русских народных колыбельных: «спи, младенец», «спи да усни», «спи, … (имя ребенка)», «спи, дите». Эпитет «дурная» по отношению к самой себе используется, потому что лирическая героиня перестает напевать сказку, отвлекаясь от мыслей о ребенке, ее внимание переключается на его отца. Судя по тому, что стихотворение написано в 1915 году, можно предположить, что отец находится где-то на фронтах первой мировой войны.
Стихотворение содержит некоторые элементы из биографии Ахматовой. С началом первой мировой войны Николай Гумилев ушел добровольцем на фронт, а она осталась с сыном:
Долетают редко вестиК нашему крыльцу,Подарили белый крестик
Твоему отцу.
За храбрость на фронте улан Н. Гумилев был удостоен Георгиевского креста III степени, и именно эта награда подразумевается под «белым крестиком».
В стихотворении мы наблюдаем контаминацию трех ипостасей образа «Георгиевский крест»: с одной стороны, крест «солдатский Егорий (Георгий)», наградной знак к ордену св. Георгия, с другой стороны орден, который получил отец мальчика, и с третьей — образ самого св. Егория, к которому лирическая героиня обращается с просьбой:
Было горе, будет горе,Горю нет конца,
Да хранит святой Егорий Твоего отца.
Святой Георгий Победоносец — один из самых почитаемых святых Древней Руси. Он жил в первые века существования христианства, когда гонения на христиан отличались страшной жестокостью. И хотя родился Святой Георгий вдали от России, но стал настолько любимым и почитаемым святым, покровителем русского воинства, что даже получил русское имя — Егорий Храбрый. Именно к нему взывает героиня Ахматовой.
Последние четыре строки выходят за рамки колыбельных песен, они, скорее, похожи на молитву. После принятия христианства в народных колыбельных песнях появляются образы традиционных защитников — ангелов, святых, господа Бога, которых призывают для помощи и благословения. Чаще всего обращаются к Богородице с просьбой защитить младенца от нечистой силы, уберечь:
Успения Мать,Уложи младеня спатьНа тесову на кровать.
(Русские колыбельные песни).
В народных колыбельных песнях большую роль играет размеренный, монотонный ритм. Именно поэтому колыбельным песням присущи лексические повторы. Ритмический рисунок другой «Колыбельной» Ахматовой (1949 г.) полностью соответствует русским колыбельным песням:
| Юрий Анненков «Потрет Ахматовой», 1921 г. |
Я над этой колыбельюНаклонилась черной елью.Бай, бай, бай, бай!
Ай, ай, ай, ай…
Я не вижу соколаНи вдали, ни около.Бай, бай, бай, бай!Ай, ай, ай, ай…
(Ахматова 1990: 2, 47)
Здесь мы видим и простоту несложных синтаксических конструкций и четкий внутренний ритм, лексические повторы (Бай, бай, бай, бай!/Ай, ай, ай, ай…), а также аллитерацию (…колыбелью / Наклонилась черной елью…; …сокола / Ни вдали, ни около), которые присущи колыбельным песням.
Хотя стихотворение и написано в стиле народных колыбельных песен, но это вовсе не песня, спетая ребенку для сна. Оно пронизано депрессивными и пессимистичными мотивами. Сразу же становится понятно, что Ахматова адресует это стихотворение вовсе не сыну. Примечательно, что в конце стихотворения стоит дата — «26 августа 1949 года, днем», что вовсе не характерно для поэтессы. Но именно тогда арестовали мужа Ахматовой Н. Пунина, и именно в этот день, но в 1921 г., предположительно, был расстрелян Н. Гумилев.
Скорбное звучание придает этому стихотворению и образ ели:
Я над этой колыбелью
Наклонилась черной елью.
Согласно словарю символов, «ель использовалась для жертвенных костров и в гадательных манипуляциях, также служила знаком траура… В христианской культуре ель почиталась как образ Христа (воплощение жертвенности, смерти и вечной жизни)» (Словарь символов).
Эпитет «черная», используемый Ахматовой, подчеркивает связь этого образа с понятием смерти, что вполне согласуется с фольклорной традицией.
Известно, что в народных колыбельных песнях встречаются тексты, в которых ребенку желают смерти. Это делалось с целью обмануть «злые силы», уберечь ребенка. Сюжеты таких колыбельных различны. Встречаются даже такие, где есть описание будущих похорон ребенка, места его погребения или поминок:
| Кузьма Петров-Водкин «Потрет Ахматовой»,
1922 г. |
Баю, дитятко,Качаю тебя,Чтоб ты спало,Не плакалоИ матушкеПокой дало.Бросим тебя в пруд,В Дунай реку,Хватай его водяной.
(Тексты колыбельных песен)
Или
Возьми, возьми маленькуюТуути, дочку, в край Туони,
Будет в Манале невеста.
Здесь, как и в предыдущем отрывке, говорится о погребении и смерти, так как Туони в финской мифологии является повелителем Маналы, царства мертвых.
В лирике Ахматовой образ колыбели встречается многократно. Его значение меняется в зависимости от контекста, меняется и эмоциональная окрашенность этого образа. Во-первых, Ахматова употребляет слово «колыбель» в переносном значении, имея в виду свою родину и свой город:
Был блаженной моей колыбельюТемный город у грозной реки…
(Ахматова 1990:1, 82)
Первая среди равных, Славная среди славных,Светлых времен колыбель!
(Ахматова 1990 : 2, 154 )
Во-вторых, употребляя существительное «колыбель» в прямом значении, Ахматова почти всегда окружает его смертью, либо другим горьким чувством. Мы наблюдаем мотивы, схожие с упомянутыми выше народными колыбельными, в которых звучала тема смерти. У Ахматовой мы читаем:
Станет сердце тревожным и томным,И не помню тогда ничего,Все брожу я по комнатам темным,Все ищу колыбельку его.
(Ахматова 1990 : 1, 99)
Лирическая героиня этого стихотворения потеряла своего сыночка, которого «забрала к себе Магдалина». Здесь отчетливо звучит тема смерти. Или, в другом стихотворении Ахматова пишет:
И там, где сердце ныло от разлуки, —Там мать поет, качая колыбель.
(Ахматова 1990 : 2, 59)
Здесь опять нет ни радости, ни счастья материнства — наоборот, здесь, рядом с колыбелью, «сердце ныло от разлуки».
Таким образом, рассмотрев, какие значения существительного «колыбель» реализуются в лирике Ахматовой, можно предположить, что в стихотворении «Я над этой колыбелью…» под образом колыбели подразумевается родная страна поэта, которая, как известно, в 1949 г. переживала не лучшие времена.
В стихотворении есть еще один фольклорный образ:
Я не вижу сокола
Ни вдали, ни около.
Соколом, как известно, в народном творчестве называли смелого и отважного доброго молодца, мужчину. В данном случае под «соколом» имеется в виду Н. Пунин.
Данная колыбельная песня является грустной лирической песней героини, здесь нет ни намека на убаюкивание ребенка, ни даже намека на его присутствие. В стихотворении два раза повторяются стихи «Бай, бай, бай, бай! // Ай, ай, ай, ай…». Первым стихом Ахматова именно убаюкивает, но саму себя, пытаясь успокоиться, а строка «Ай, ай, ай, ай…» передает душевное состояние героини — грусть, печаль и бессилие изменить ситуацию.
Итак, рассмотрев жанр колыбельных песен в лирике А. Ахматовой, можно сделать вывод, что эта тема занимает далеко не главное место в творчестве поэта. Стихотворений-колыбельных, которые Ахматова сознательно выделила заглавием, всего два. Однако при глубоком анализе лирики поэта можно найти и другие, которые по строению и содержанию похожи на колыбельные песни. Но это тема для отдельного литературного исследования.
Примечания
* Мы не будем рассматривать здесь отличия между сказкой Шарля Перро и русской народной сказкой «Мальчик-с-пальчик», это тема для отдельного исследования. Заметим только, что «Колыбельная» (1915) Ахматовой основана не на русской народной сказке, а на сказке Шарля Перро, которая, в свою очередь, является заимствованием французской легенды о Пусе, записанной Оберленом в 1775 году. См.: Лущенко М. Мальчик-с-Пальчик.
Адулян М.М.
Международная научная конференция
«Русский язык и литература в научной парадигме XXI века». — Ер.: Изд-во ЕГУ, 2011, с. 198-202.
Перепечатано с сайта: http://www.akhmatova.org/
Анна Ахматова. Две колыбельные — 1915 и 1949 годов >>>
Федерико Гарсиа Лорка «Колыбельные песни» >>>
Картина мира в колыбельных песнях (отрывок из книги М.Осориной) >>>
Не забудьте подписаться на мою страничку Facebook: 